Создание «Литературной карты Ярославского края» как части общей литературной карты России» и издание научно-методического пособия «Литературное краеведение» - явления, давно ожидаемые в кругах краеведов, учителей, экскурсоводов, музейных и библиотечных работников. И каким радостным сообщением было то, что вот оно – свершилось. Институт развития образования объявил: основная работа сделана, просим всех на презентацию. И вот перед нами – результат: сайт «Литературная карта Ярославского края» и книга М. А. Соловьевой «Литературное краеведение». Оба проекта, мягко говоря, не оправдали ожиданий. Первый проект – электронное воплощение второго. То есть это не интерактивная карта (нажимаешь на населенный пункт на красивой географической карте и выплывает информация о литературных достопримечательностях и литературной жизни данного поселения (хотя бы района), а простой список. То есть это электронная текстовая заготовка, отличающаяся от бумажной версии только наличием гиперссылок. Конечно, это полбеды, если бы информация о литературной жизни была бы четко разделена географически, профессионально отредактирована и претендовала на полноту освещения. Но вот откроем навскидку «Некоузский район». Что видим? Борок – родину Н. А. Морозова, Красное – родину Ф. А. Арсеньева, Новинское – усадьбу Н. В. Сухово- Кобылина и Некоуз – родину П. П. Голосова (вопрос о его творческом значении в русской литературе – спорный, но оставим это потомкам). Вызывает непонимание вот что: а где деревня Поройки – родина А. Д. Клещенко, «русского Вийона», фаворита Ахматовой и поэта, писателя, занесенного во все литературные энциклопедии России (в отличие от того же Голосова)? Где в статье про Борок раздел о Б. С. Кузине, которому посвящены лучшие стихи Мандельштама, и талант которого, как поэта и мемуариста ценил весь Серебряный век? Где, наконец, село Веретея – родина «эсперантского Достоевского» И. Г. Ширяева, книги которого более ста лет выходят по всему миру? Ну а если брать Голосова, то тогда где его друг и земляк И. Н. Степанов, автор «Степки-Архимеда» и «Перемен в Борках» (родина – деревня Чаусово)? И это только один район!!!

Ответ напрашивается само собой – составители этой «карты» просто не в теме. Они пользовались источниками и исследованиями историков литературы прошлого, а то и позапрошлого века. Ведь Кузин и Клещенко «сидели», Ширяев печатался, в основном, до революции и то, чаще всего, за границей, а Степанов по идеологическим соображениям не был принят в Союз Писателей. Конечно, они не могли попасть в хрестоматийные труды Тарасова, Пайкова, отца и дочери Астафьевых. Но ведь появляются новые исследования и находки, выходят свежие публикации. Но легче просто из сборников, расставленных по хронологии или по алфавиту переформатировать статьи по географическому признаку и назвать это «картой». Задача для школьника 10-го класса.

Отдельно хочется остановиться и на выборе персоналий – как в литературный (!!!) справочник могли попасть российский психолог В. Н. Дружинин-младший, помещики Иван Степанович и Константин Степанович Майковы, скульптор А. М. Опекушин (сразу в двух географических точках – Рыбницы и Свечкино), Александр Невский, художники К. А. Коровин и В. А. Серов, певец Ф. И. Шаляпин, краевед А. В. Балов, Сергий Радонежский, востоковед Н. А. Невский и т.д? Причем, не упоминаниями, отдельными биографическими статьями? Вопрос риторический, наверное…

Да и какое колоссальное количество сугубо литературных персоналий просто, извините за грубость, просто «притянуто за уши»: А. Н. Радищев («одно из имений отца, Николая Афанасьевича, находилось в пределах Даниловского и Любимского уездов (деревня Бородинское»), А. И. Одоевский («получил от матери в наследство в 12 деревнях Любимского уезда, где за ним числилось 170 душ»), Н. Г. Гарин-Михайловский («в одном из очерков изобразил хлебную торговлю в Рыбинске»). Попали сюда даже А. И. Куприн и В. В. Маяковский, бывшие в наших краях проездом и не более суток. Такая «высосанность» для объема или пущей важности нашего края?

Выбор ныне живущих классиков тоже суперинтересен. Статья о Е. П. Гусеве равна по объему статье о Трефолеве и больше статьи о Богдановиче. Да и деревня Перекладово, где он появился на свет, отмечена на «карте» отдельной жирной точкой, единственной на весь Даниловский МР. Г. В. Кемоклидзе удачно «вписан» в статью «Терешкова, 5», где либо он родился, либо жил, либо единственный из писателей бывал. И Ю. М. Кублановский – здесь, кроме маленьких придирок по тексту, все, вроде, в норме. Больше у нас нет ни стипендиата фонда И. А. Бродского Александра Белякова, ни «Поэта года-2013» Олега Горшкова, ни переведенной на 8 языков мира и два раза входившей в шорт-лист «Дебюта» Натальи Ключаревой, ни многих других, о которых литературный Ярославль знают в России и мире. Видно, не знают только составители. Либо считают, что «живых классиков» у нас только трое. Правда, есть еще четверо, благосклонно отмеченных парой строчек, но уже без удостаивания «вписки» в карту. Увы…

Вызывает много вопросов раздел «Памятники монументального искусства г. Ярославля, связанные с литературной жизнью города». Да, памятники Некрасову, Трефолеву, Богдановичу – бесспорные артефакты. Ну можно принять еще бюст Некрасову в Некрасовской библиотеке. Но как связан с литературной жизнью памятник Волкову?  Никак не больше, чем пропущенный памятник Собинову. И уж с литературной жизнью города никак не соприкасается памятник Пушкину во дворе школы №43.

Очень нелепо смотрится раздел «Памятники литературным героям в Ярославле», состоящим из двух статей: «Первомайский бульвар», отмеченный памятником Петру и Февронье и «Волжская набережная, 7», где, по преданию, произошла последняя встреча Наташи Ростовой и Андрея Болконского. Но если первый можно назвать памятником, хоть строго сказать, и не совсем литературным героям (тогда можно сюда включить и бурлака, как героя «Дубинушки», и Ярослава Мудрого, героя многих летописей). То второй – вымышленная легенда, как и то, что имение князя Волконского Андреевское с селом Марьино Некоузского района, описано, как  Марьино Болконских.  Или то, что Н. А. Морозов - прототип романа Степняка-Кравчинского «Андрей Кожухов», поэтому памятник ему в Борке – тоже из разряда обозначенных в заглавии раздела объектов. Попытка создать такой раздел на пустом месте – явная попытка еще раз «притянуть за уши» разделы уже созданных карт других регионов. Вот в Смоленске памятник Теркину или памятник Русалочке в Копенгагене – классический пример. Даже Чижик-Пыжик или Муму в данном случае будут в тему. Кстати, у нас в губернаторском саду сидит Дон Кихот. Чем не памятник литературному герою?

Раздел «Писательские организации Ярославской области» является краткой справкой, изобилующей неточностями и странностями написания, о которых не стоит и упоминать, иначе стилистические претензии к данному труду займут не меньше, чем сама книга.

Претензии? Г. В. Кемоклидзе – уже не возглавляет ЯО СПР, в городе появился третий официальный писательский союз, о котором в книге ни слова. А вот что касается стилистики, ей грешит все пособие. Пример навскидку из того же Некоузского района: Борок – родина Николая Александровича Морозова, а Некоуз – родина Голосова Павла Павловича. Можно догадаться, откуда такая недопустимая в научно-методическом пособии инверсия – текст неоригинальный, «лоскутовый», из разных источников, сделанный методом «копипаста», просто скопированный и без всякой зачастую связи «склеенный» по абзацам. Так ученики делают рефераты – быстро и не думая. Именно поэтому на стр. 144-145 в рассказе об Андрее Михайловиче Достоевском четыре (!) раза написано «А. М. Достоевский, брат великого писателя», ставятся его годы жизни и подчеркивается, что он был губернским архитектором. Такое непростительно любому составителю текстов, а тем более – методисту, обучающему учителей. Так что  «незачет» двум научным консультантам и трем рецензентам этой книги, которые, впрочем, возможно, ее и не читали – все знают, как ставятся имена на обороте титульного листа.

Ну и на закуску – самый «убой». Раздел 1.2 «Литературные события Ярославской области» начинается с подраздела «Понятийный аппарат», где человеку с высшим образованием (а пособие «предназначено для учителей литературы, педагогов, методистов, руководителей ОУ…») опять же методом «копипаста» из всевозможных «Википедий» объясняется, что такое «фестиваль», «чтения», «литературный праздник» и даже «юбилей». Кстати, в объяснении слова «юбилей» допустимо праздновать и 14 (паспорт получаем), и 18 (совершеннолетие), и 30 (человек многого достиг). Какое это имеет отношение к методике, краеведению, литературе? Так посмеяться?

Похоже, разговор можно продолжать бесконечно, смеясь на мелкие ляпы («Н. Гарина-Михайловский») и возмущаясь серьезными методическими ошибками, но вывод напрашивается один: перед нами – очередная сырая непрофессиональная недоделка. И ответ на вопрос, поставленный в заглавии этой рецензии-размышления, будет однозначным – работа сделана и впопыхах, и наощупь. 

Бикбулатов Т.,
научный сотрудник ОКр
Ярославской областной библиотеки им. Н.А. Некрасова,
12 апреля 2015