Поддержка сайта:«…из дома моего отца «Борок», где я родился и вырос, виднеются в нескольких верстах шесть каменных церквей: в Никульском и Кузьме-Демьяне к югу, две в Веретее к северу, одна к западу в Копани и одна к востоку в Коприне. Среди сплошь деревянных сельских домов они представляют величественное зрелище, бросающееся издалека в глаза, а постройка их явно недавняя, никак не более полутораста лет. Воздвигнуты они, как и все деревенские церкви конца XVIII и начала XIX века, благочестивыми помещицами на доходы их мужей и, конечно, объявление их постройки, и вся ее процедура и первое открытие, вызывали в окрестном населении небывалую сенсацию. Да и с тех пор все крестьяне от мала до велика десятки раз в год приходят в них на богослужения.
Но пойдите и спросите у кого хотите, не только у молодежи, во и у стариков, дома которых находятся всего в нескольких десятках шагов от храма: сколько лет назад выстроен этот храм, при каких обстоятельствах и кем? Никто вам ничего не ответит: все прошлое уже забыто, и остался в умах только современный вид этих церквей, да ежегодно повторяемые имена святых, в память которых они воздвигнуты».
Николай Александрович Морозов. «Христос»
Трудно сказать, когда в селе появились первые храмовые сооружения. Граф С. А. Мусин-Пушкин в «Очерках Мологского уезда» (1895 год) упоминает, что в Веретее был монастырь, но даже он не имеет сведений, когда тот был упразднен. Скорее всего, это был деревянный раскольничий монастырь (эту гипотезу подтверждает и то, что кладбище в селе разделено надвое искусственным рвом – староверы и раскольники хоронили своих отдельно от реформистов). Самые ранние источники, в которых упоминаются веретейские церкви, относятся к началу восемнадцатого века. Мы знаем, что в 1724 году в Веретее служили священник Василий Яковлев и дьячок Кузьма Федотов. Первые церкви были также деревянными и из-за ветхости неоднократно перестраивались. Последнее деревянное здание церкви Покрова Пресвятой Богородицы было построено в 1738 году, а Святого Пророка Ильи – в 1751.
Каменная церковь Покрова Пресвятой Богородицы (летняя) строилась 10 лет на средства прихожан. Ее торжественное освящение состоялось на Покров, 14 октября 1792 года. Имеет три престола: средний, во имя Покрова Пресвятой Богородицы; правый, во имя Предтечи и Святителя Иоанна; левый, во имя Святителя и Чудотворца Николая. В 1846 году по указу Священного Синода включена в третий класс. Расписана была художниками Ярославской школы иконописи. Вот что пишет о ней Преосвященнейший Ионафан, архиепископ Ярославский и Ростовский, в своем «Обозрении епархии…» (1881): «Покровский храм, увенчанный пятью массивными главами; сооружен в прошлом столетии; имеет в длину восемнадцать, в ширину восемь и высоту тринадцать сажен, при нем тогда же была пристроена значительной вышины колокольня, в настоящее время снабженная благозвучным звоном, имеющим во главе своей колокол в триста пятьдесят пудов».
Архиепископ Ионафан прибыл не просто с инспекционной поездкой, но и освятил обновленное и перестроенное здание церкви Покрова. Он приехал в Веретею 17 июля 1881 года:
«При встрече Преосвященного столь поместительный храм был до тесноты переполнен народом, поэтому Архипастырь только вошел в храм, нимало не медля начал всенощное бдение и, ради имеющего быть на другой день освящения трех алтарей холодного возобновленного храма, совершил оное торжественно, выходя на литию и величание в соучастии трех протоиереев и трех священников.
На другой день, по личному распоряжению Преосвященного, местный благочинный с трех часов утра начал всенощное бдение в возобновленном храме.
С пяти часов утра начата ранняя литургия протоиереем Рыбинского собора при соучастии двух священников, пред которою было совершено освящение бокового правого придела в честь Рождения Иоанна Предтечи. При этом обхождение вокруг храма было оставлено для соблюдения высшей степени торжества освящения к архиерейскому Богослужению, как самая видная и величественная принадлежность таковых священнодействий.
С семи часов начата местным благочинным вторая ранняя литургия в сослужении двух священников и совершено освящение другого придела во имя святителя и чудотворца Николая. Между тем массы народа приходили все больше и больше, и село Веретея начало походить на многолюдное торговое местечко, переполненное торгующими в базарные дни.
С девяти часов начался благовест к поздней литургии, пред которую имело совершиться освящение главного алтаря по чину Архиерейского освящения храмов».
Восстановленный, расширенный и обновленный храм поразил Архипастыря:
«Древний иконостас храма семиярусный, считая с рядом малых икон, и поднятый до свода храма, весь озолочен червонным золотом, предстает величественным и придает всему храму изящный и благолепный вид. Все иконы в нем древнего греческого письма, очищены от копоти, покрыты лаком и представляются совершенно новыми. Живопись и уборка, покрывающая своды храма, вновь оживлены, местами исправлены и представляют зрению предстоящие картины и связанные события, одно другого красивее и назидательнее. В уровень с благолепным убранством стен иконостаса приобретены новые подсвечники и три паникадила; священная церковная утварь, очень ценная и красивая, заведена в прежние годы. За работы позолотные и живописные уплачено Санкт-Петербургскому мещанину духовному мастеру Тихонову, по условию с ним, десять тысяч рублей. На переделку и окраску полов, перекраску крыши, наружную отбелку церкви и другие строительные работы истрачено четыре тысячи рублей. Так что обновление храма обошлось в четырнадцать тысяч рублей (Основные средства на перестройку храма дал купец из переслегинских крестьян С. Г. Ивонин, за что был награждён Государевой наградой по духовному ведомству – золотой медалью для ношения на Станиславовской ленте. Награждён он: «за пожертвование из собственности 12000 рублей на благоустройство и украшение церкви села Веретеи, Мологского уезда, из коих 7000 рублей пожертвованы Ивониным, после получения двух грамот с благословением Святейшаго Синода» - авт. по данным Г. И. Корсакова).
Далее продолжается описание богослужения:
«С половины десятого часа 18 июня начато Преосвященным в с. Веретея торжество освящения обновленного храма в сослужении двух протоиереев и двух священников; оно совершенно обычным порядком по чину Архиерейского служения. По окончании оного, во время чтения часов было совершено посвящение в стихарь четырех псаломщиков. На малом входе Архипастырь благословил возложением набедренника священника села Никольского Ушаковых Иоанна Брянцева. При окончании литургии святитель предложил вниманию молящихся свое Архипастырское слово из текста: «Возвеселихся о рекших мне в дом Господен пойдем (Псал. 121,1)» и развил ту мысль, что для людей благочестивых не только пребывание в храме Божием составляет величайшее благо, но и одно собеседование о Нем приносит им радость и счастие.
При окончании литургии открылось новое величественное зрелище. Вся площадь перед церквами была занята народом и представляла из себя разноцветный ковер головных уборов и женских украшений. Шествие Архипастыря из храма продолжалось более часа, окружавшие Владыку поселяне не думали об его утомлении и волна за волной приливали к нему, прося святительского благословения. Народу при освящении храма собралось не менее семи тысяч человек. Утружденному продолжительным богослужением Преосвященному не пришлось успокоиться, и после службы. Младший священник и дьякон-псаломщик просили, как милости, Архипастырского посещения, а Владыка не пожелал огорчить их своим отказом. Несколько минут он провел у священника беседе с его гостями. Дом, занимаемый священником, обратил на себя внимание Преосвященного хорошим своим устройством, - гости священника не замедлили объяснить, что дом этот церковный, что заботами церковных старост и тщанием прихожан приобретено три дома для жительства настоятеля прихода, его помощника и третий для псаломщика-дьякона и все они переданы в церковную собственность. В доме настоятеля приготовлен был обеденный стол. Преосвященный попросил его не задерживать, наскоро разделил трапезу с некоторыми из гостей священника и, благословляя священнослужителей, завещал им вести себя достойно своего высокого призвания быть примером жизни для своей многочисленной и чисто православной паствы и поспешно отправился в путь».
16 февраля 1804 года крестьяне Веретейской волости решают деревянное здание церкви Ильи Пророка (зимней) перестроить на каменное и подают прошение об этом Архиепископу Ярославскому и Ростовскому Павлу:
«Святейшего Правительствующего Синода Члену Преосвященнейшему Павлу Архиепископу Ярославскому и Ростовскому и Разных Орденов Кавалеру
Мологского уезда села Веретеи Церкви Покрова Пресвятой Богородицы священно и церковно служителей и всех приходских людей
Всепокорнейшее прошение.
В нашем селе Веретее находятся две церкви:
1-я Покрова Пресвятыя Богородицы с двумя приделами: 1-м с южной стороны - святого Иоанна Предтечи, 2-м с северной стороны – святого Николая Чудотворца. Каменная, железом покрытая и утварью довольная, а вторая деревянная, во имя святого Пророка Илии, пришедшая в ветхость: ныне мы, нижеподписавшиеся, желаем вместо деревянной на том же месте построить каменную, теплую, во имя святаго пророка Илии, с приделом во трапезе святых чудотворцев Космы и Дамиана церковь.
Почему Ваше преосвященство и просим всепокорнейшее означенную деревянную церковь упразднить, на том месте позволить построить каменную церковь во имя святаго пророка Илии с приделом в трапезе святых безсеребренников Космы и Дамиана. Благословенного Архипастырскою грамотой снабдить и о сем прошении милостивейшее учинить решение.
Февраля дня 16-го 1804 года.
К сему прошению села Веретея священник Матвей (неразборчиво) руку приложил, священник Михайло Иоаннов руку приложил, священник Иоанн Иоаннов руку приложил, диакон Петр Иванов руку приложил, диакон Зосима Федоров руку приложил, дьячок Петр Матвеев руку приложил, пономарь Павел Матвеев руку приложил.
К сему прошению вместо волостного головы за неумение его грамоте по его велению волостной писарь Козма Егоров руку приложил. К сему прошению вместо старосты Ивана Тиханова по его велению и вместо мирских людей по их прошению земской писарь Тихон Яшин руку приложил».
Пять лет строилось новое здание, и в Ильин день, 2 августа 1809 года состоялось ее освящение. Очень быстро она оказалась тесной – приход был более пяти тысяч человек. 10 июня 1866 года веретейские крестьяне подают новое прошение. Перестройку церкви курирует лично брат великого писателя Ф. М. Достоевского, бывший в то время ярославским губернским архитектором. Из дневников Андрея Михайловича Достоевского:
«1870 год
12‑17го Iюня я опять былъ внѣ дома; ѣздилъ по Волжскимъ городамъ для осмотра казенныхъ зданiй а именно: въ Романовъ, Рыбинскъ, Мологу, Мышкинъ и Угличъ; а изъ Мологи проѣхалъ въ Село Веретею (Мологскаго Уѣзда) для указанiя работъ по постройкѣ церкви…
По отъѣздѣ отъ насъ батюшки, я снова ѣздилъ 5‑9 Августа въ Г. Мологу, и оттуда въ С<ело> Веретею на постройку церкви…
2го‑4го Октября я ѣздилъ снова въ Мологскiй Уѣздъ въ Село Веретею на постройку Церкви, и этою поѣздкою закончились мои разъѣзды въ этомъ году».
Храм перестраивается, и 1 сентября 1873 года – новое освящение этой церкви. Имеет четыре престола: средний, во имя Ильи Пророка; правый, во имя Богоявления Господня; левый, во имя Царьградской Божьей Матери; в трапезе, во имя святых бессеребренников Косьмы и Дамиана.
Из детских воспоминаний старейшего жителя села Алексея Александровича Карпова: «Мне Любовь Алексеевна Норикова рассказывала: «А знаешь, Леша, зимнюю церковь расписывал мой отец, Алексей Березин. Он и расписаться-то не умел, неграмотный был, но талант имел огромный. Там все лица Богородицы похожи на мою мать»
Архиепископ Ионафан описывает и ее: «Теплая выстроена в 1809 году и с первого же года оказалась тесною, принимая в расчет многолюдность прихода, имеющего в своем составе две тысячи триста душ мужского пола. В устранении сего недостатка, в шестидесятых годах приходские жители пристроили к ней два боковых придела. Иконостасы всех алтарей одноярусные, греческого письма, и стены, и своды покрыты приличной живописью. В этой церкви нет особенного благолепия, но вся ее обстановка прилична и благообразна, пространна и поместительна внутри, ибо имеет в длину 63 аршина и ширину 31 аршин, только мало освещена по недостатку окон, что отнимает у нее немало достоинств…». Также в деревне Дуброва была небольшая деревянная часовня. По данным 1861 года приход составлял 24 селения: 613 домов, душ мужских 2119, женских 2367. К приходу Веретейских церквей, в силу своего географического положения, относилась и деревня Ермаково Брейтовской волости, сейчас уже, к сожалению, несуществующая.
На 1863 год – 384 дома, 2168 мужчин и 2392 женщины.
Остальные жители Веретейской волости относились к Шуморовскому приходу. Семиглавая церковь в честь Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме была построена в 1796 году тщанием прихожан.
Г. И. Корсаков на основе исторических документов так пишет о ней: «Каменная церковь и колокольня с таким главным престолом построены на средства прихожан села Шуморово в 1796 году. По правую руку трапезной размещался тёплый придел в честь Успения Божией Матери, а по левую – святителя и чудотворца Николая. Над каждым приделом стояла отдельная глава с крестом, поэтому, над покрашенной медянкой железной крышей, возвышались не традиционные пять, а семь глав. Их шеи были обиты жестью, которая, как и крыша, окрашивалась медянкой. Все главы опаяны белым железом. 36 окон храма ограждались коваными железными решётками. На, пристроенной непосредственно к церкви, колокольне, с общей с церковью восточной стеной, звучало восемь колоколов весом: 1) 183 пуда, 2) 35 пудов, 3) 20 пудов, 4) 12 пудов, 5) 5 пудов, 6) 3 пуда 7) 3 пуда и 8) 20фунтов.
Воскресенская церковь села Шуморово
Пятиярусный иконостас церкви Воскресения Христова столярной работы был вызолочен червонным золотом на полимент. Царские врата украшены позолоченной резьбой, а в шести клеймах написаны иконы: Благовещение Пресвятой Богородицы и четырёх евангелистов. Верх царских врат украшал резной потир с сиянием. В иконостасе много было икон древнего греческого письма.
Из небесной дали купола, где был изображён Господь Саваоф, спускалась позолоченная железная цепь, державшая вызолоченное через огонь паникадило.
За правым клиросом в позолоченном киоте находился, украшенный серебряной ризой с позолоченными венцами, образ Успения Пресвятой Богородицы. За кованой решёткой левого клироса хранилась плащаница с живописным изображением Христа Спасителя. Её края обшиты золотой бахромой с кистями и, вычеканенными золотом, бархатными подвесками. Своды трапезной, потолки, и стены алтаря были украшены стенописью. Над святым престолом находилось изображение Святого Духа в виде голубин. Напротив жертвенника – живописная икона «Моление о чаше» Иисуса Христа в Гефсиманском саду, Во всех простенках трапезной стояли в серебряных и аппликовых ризах живописные иконы.
Из трапезной через проёмы открытых дверей со стёклами в рамах, можно было пройти в приделы в честь Успения Божией Матери и святителя и чудотворца Николая. Успенская церковь обогревалась двумя изразцовыми печами. Трёхъярусный её иконостас был гладкий и окрашен в синий цвет. Иконы стояли в золоченых подрамниках и разделялись золочеными колонками. В Никольском приделе иконостас был двухъярусный с разноцветными колоннами. В этом храме стояло много икон греческого письма перенесённых из старой деревянной церкви. Освещался каждый придел небольшим медным паникадилом и шестью окнами.
В Воскресенской церкви с давних пор была заведена утварь из благородного металла, но оберегались, как остатки старины, ковчег и дароносица из олова. На престоле лежало старинное, отпечатанное на полуалександрийской бумаге, Евангелие. Из
шести кадил только одно было серебряное остальные посеребренные по меди. Покрыты серебром также: водосвятная чаша, антидоровое блюдо, брачные венцы и большая часть подсвечников и лампад. В ризницах хранилось достаточное количество разнообразных по окраске: парчовых, подбитых тафтою, атласных, плисовых, штофных и тафтяных риз, епитрахилей, золототканых орарей, парчовых и бархатных поручей, а также глазетовых, гарнитурных, шёлковых и бурбоновых подризников. Пояса и стихари сшиты из золотой парчи и по кромке обложены золотым гасом с особо вышитыми серебром крестами. Соответствовали своему высокому назначению первые и вторые одежды на престолах и жертвенниках всех трёх алтарей».
Также в приходе было две деревянные часовни: одна – в самом Шуморове, вторая – в Малой Реже. Приход составлял 3 тысячи 650 человек. (1716 мужчин и 1932 женщины). Теперь церковь затоплена – видны только ее развалины в районе Шуморовского острова.
Крест на могиле о. К. Ельниковского и его жены изготовлен и поставлен жителем Переслегина Н. Н. Борисовым в 2008 году
Одним из самых известных и почитаемых священников Веретейской церкви был уже неоднократно упоминавшийся Константин Панфилович Ельниковский (1864-1948), служивший в Веретее с конца ХIХ века по 1929 год. В его ведении был приход летней церкви Покрова – от Бора до Дубровы. Это был образованнейший человек, знавший греческий, латинский и французский языки, изучавший сельское хозяйство, торговлю и коммерцию. Он преподавал богословие в мужском училище, был председателем молочной артели и председателем Совета Общества Веретейский «Народный Дом». Именно Ельниковский, рискуя жизнью, в обход приказа волисполкома, в октябре 1918 года совершил заупокойную службу над могилой расстрелянного священника Лацковской церкви отца Николая Любомудрова, священномученика Российского. В 1929 году отец Константин снял рясу и, передав земельный участок и все имеющиеся сельхозресурсы, одним из первых вступил в только что организованный колхоз «Луч коммунизма».
Дом, в котором он жил, и его могила до сих пор существуют. Службы в церкви не прекращались до 1937 года. По-видимому, после Ельниковского в Веретее служил отец Владимир Фарфоровский, который был арестован в 1930 году. После него был священник Иоанн Фадеев. 29 мая 1937 года в Веретею прибыл представитель из Мологи – в клубе была объявлена лекция «Классовая сущность религии, ее происхождение и о том, как попы нас обманывают». Все население знало: будет решаться судьба веретейских церквей. Лекция началась в 9 часов вечера, собралось более 300 человек, и народ все прибывал и прибывал.
В конце выступления лектор огласил спецпостановление: «Просить райисполком церкви в селе Веретее закрыть, а в освободившихся зданиях сделать очаг культуры». Сразу же слово взял последний священник Веретейской церкви отец Димитрий Казаков, но все его доводы были проигнорированы организаторами (Хотя старожилы говорят, что это был «красный поп» и именно он сдал церковь). Всех собравшихся «просили» не только поднять руки, но и поставить свои подписи под постановлением. Подпись поставили далеко не все. Ни один из двадцати двух учителей, присутствовавших на сходе, не проголосовал за закрытие, несмотря на жесткую критику школы за слабую атеистическую пропаганду среди населения, прозвучавшую в выступлении. Собрание закончилось в 12 часов, а люди не расходились до утра. Женщины украдкой плакали, прощаясь с церковью. Но все же сельские сходы в деревнях Переслегино и Столбища (30 мая) и Обуховцево (2 июня) тоже поддержали постановление. Уже 10 июня Мологским инспектором районного финансового отдела был проведен осмотр церкви и составлена опись имущества. Церковь закрыли. Предметы передали в Веретейский сельский совет для сдачи в Госфонд. Председателя церковной двадцатки и церковного сторожа обвинили в контрреволюционной деятельности и в начале июля 1937 года репрессировали. В 1938 году члены 4 колхозов Веретейского сельского совета приняли решение об организации в здании церкви клуба. Но очаг культуры так и не сделали. Какое-то время в алтаре, по воспоминаниям старожилов, находилась колхозная электростанция. Но еще 6 лет веретейцы использовали церковь для проведения служб и собраний.
7 июля 1944 года веретейские верующие пишут письмо М. И. Калинину:
«Мы, нижеподписавшиеся верующие, обращаемся к Вам, Михаил Иванович, с просьбой, которая заключается в следующем: в селе Веретея имеются две церкви, одна используется колхозом «Луч коммунизма» под склад зерновых и других культур, другая закреплена за нами, верующими, теперь тоже используется под склад. Мы платим налоги и страховку. По страхованию нами уплачено и за 1940 год, но вот почему-то местная власть в лице сельсовета, а также и страховой инспектор отказываются получать страховку за 1941 год, мотивируя тем, что якобы (церковь) национализирована государством. Сталинская конституция разрешает свободу совести, мы все честно исполняем свои обязанности в колхозе, а равно и задания правительственных органов, не пропагандируем – зачем же нас лишать духовных потребностей, для которых, по нашему убеждению, нужна церковь. Михаил Иванович, мы, кроме Вас, как Верховного Правителя, заботящегося о всех гражданах и их нуждах, не находим более к кому обратиться, местная власть на наши просьбы не обращает внимания, а почему бы не снизойти к нашей просьбе и оставить церковь в арендном положении для потребности наших духовных нужд.
Еще раз все верующие просим Вашего содействия, Михаил Иванович, на нашу просьбу. Мы надеемся на Вас, что Вы не откажете в своей милости и разрешите нам пользоваться храмом.
Если нужны подписи всех лично, мы это сделаем.
1944 г., 7 июля. Соколова
И еще 27 подписей».
Письмо осталось без ответа, и это молчание было окончательным приговором церкви как храму.
Трагическая участь постигла и веретейский некрополь. Все мраморные памятники ХIXвека в 70-х по указке парторга колхоза Тювилина были демонтированы и увезены в деревню Бор под фундамент его собственного дома. Старожилы вспоминают: «Везли целый грузовик, а на самой большой и красивой плите была золотая надпись: «Василий Герасимов». Сейчас этот дом купили москвичи-дачники. Когда-нибудь они поймут, что счастья в доме-на-могилах не будет (как не было его у мародера-парторга), и, может быть, вернут стелы на место. На погосте в кустах мне удалось обнаружить всего два сохранившихся памятника:
«Под этим камнем погребено тело Мологского купца Аркадия Александровича Оборина, скончавшегося в 1868 году мая 25 дня пополудни в 8 часов. Жития его было 25 лет и 5 месяцев».
«Вечная память. Здесь покоится тело рабы Божией крестьянской жены деревни Переслегина Марфы Андрияновны Ивониной, преставившейся 1866 года апреля 18 дня. Жития ей было 76 лет. Памятник соорудил доброй своей матери признательный сын».
Признательным сыном вполне мог быть Степан Ивонин, попечитель Веретейской школы. А вот почему Мологский купец Оборин (а таковые в Мологе известны с XVI века) оказался похороненным на Веретейском кладбище, пока непонятно.
Сейчас церковь Покрова находится в полуразрушенном состоянии и, как говорят специалисты, восстановлению не подлежит. Церковь Ильи Пророка «спасло» то, что там находился колхозный склад. Пока речь об ее восстановлении не идет из-за неимения средств и малочисленности прихода, но раз в неделю и по большим церковным праздникам в левом приделе проходят службы – их проводит священник Верхне-Никульской церкви отец Георгий (Захаров).
«Церковь в селе Шуморово была закрыта 15 августа 1929 года под предлогом её аварийного состояния, - пишет Г. И. Корсаков. - Одновременно сельский совет организовал сходы в селениях прихода, на которых специально подобранные агитаторы ратовали за окончательное закрытие церкви. Но в тот раз нашлись смелые и грамотные люди, которые отправили письмо во ВЦИК с жалобой на «…незаконное расторжение договора с верующими и изъятие молитвенного здания». Запрос из ВЦИКа, а также ремонт церкви и избрание верующими обновленческого священника Димитрия Лобанова, побудил мологские власти заново зарегистрировать церковную общину. Но наступательная агитация за закрытие церкви во всех деревнях никогда не прерывалась, а финотделы ежегодно повышали ставки налогов на церковь. После избрания Димитрия Лобанова благочинным, священники в с. Шуморово долго не задерживались. Рыбинским обновленческим епископом Николаем последовательно назначались на должность настоятеля церкви с. Шуморово: Иоанн Бучкин, Николай Знаменский, Константин Валяшкин, Григорий Мумятов, Александр Преображенский, Иоанн Соловьёв. Частые смены священников тогда происходили во всех приходах. Дело в том, что многие из них уходили под давлением ОГПУ. Последний документ, разрешающий о. Иоанну Соловьёву ходить в день святителя Николая по домам 4-х деревень, подписан 17 мая 1935 года. Очевидно, весна этого года была последней для общины верующих Воскресенского прихода».
